Призраки прошлого [черновик, СИ] - Елена Немченко

Хотя, мне ли об этом говорить, сама хороша! Остается только — звонко щелкнуть себя по лбу и, забравшись на стол, провозгласить на шаите: "Diemon imonitum ne". Что означает приблизительно "Размазня обыкновенный", но на пути к идиоту полному. Я ведь даже открытки не купила, а девчонки ждут. Наверное. Семья все-таки, с которой я встретилась совсем недавно. Можно даже сказать почти без преувеличения, обрела вновь.

Хотя, что это я, еще ведь не поздно, с настроенной системой зеркальных переходов вообще никаких проблем быть не должно, это ведь не обычное письмо, а мгновенное перемещение.

Н-да, никаких проблем. Кроме отсутствия каких-нибудь мало-мальски похожих на подарки вещей. Хотя бы Иву.

— Ция, ты…

Я подняла голову и непонимающе посмотрела на отводящего глаза и даже несколько смущенного Линека.

Хм, надо же, и сама не заметила, как подперла голову руками в кричащей о самых глубоких и тяжких раздумьях позе.

— Да? — спокойно и подбадривающее улыбнулась я. Надо же, никогда не видела на лице Мастера Мороков такого выражения.

Линек неуверенно закусил губу.

— Просто… Знаешь, я хотел спросить… Не прогуляешься ли ты со мной? Сегодня праздник и в Хрустальном с самого утра… Ну, ты понимаешь, там все так ярко и красиво…

Я склонила голову на бок.

Чего-чего, а такого я точно не ожидала. Даже не по себе как-то…

Но это не помешало мне доброжелательно улыбнуться и ответить:

— Конечно. Я и сама хотела предложить, ты меня просто опередил.

Узкое лицо Мастера с острым подбородком будто осветилось изнутри после этих слов. Неужели его так просто осчастливить — всего лишь прогуляться по городу?

— Очень хорошо, я… Я никогда не был на Иссандшеле с друзьями.

Мое лицо против воли вытянулось.

— Э, прости за бестактность… Неужели отец не разрешал сыну следовать традиции?

Глупость какая, старшее поколение наоборот принимает всякий вздор слишком близко к сердцу. Мол, если весь Иссандшель проведешь только с семьей, то на всю жизнь останешься один. Дурацкие приметы.

— Да, нет, ничего такого, — резко поднявшись на ноги, хмыкнул Линек и отвернулся. — Я в детстве предпочитал проводить время наедине с самим собой, самым гениальным человеком Наладара. К счастью, отцу было некогда заниматься всякой ерундой вроде торжественных плясок под лучами заходящего солнца, поэтому я мог заниматься тем, чем хотелось. Мне просто подумалось, что было бы неплохо узнать как это… Так, в общем, забудь.

Я нахмурилась.

— Подожди, а как же остальные? Айк, я имею в виду, Кароль, Шун и Салир?

Парень обернулся с самой жизнерадостной улыбкой из всех, что я видела когда-либо в своей жизни. Даже Айку, думаю, будет не под силу повторить подобное.

— Но ведь это совсем не то же самое, что гулять по ярмарке с прекрасной девушкой, согласись?

Я фыркнула, послушно перенимая шутливый тон.

— Не знаю, не знаю… — покачала головой. — Вот гулять с хорошим парнем — это совсем другое. Подожди, я сейчас вернусь. И… — я обернулась на лестнице. — Может, нам стоит переодеться? Не хотелось бы, чтобы от нас шарахались еще и на празднике.

Где-то у меня есть еще ни разу не надёванное при пятерке мамино платье. Которое вполне даже прилично выглядит. Совсем свежее и шитое, будто на меня.

Линек рассмеялся, прикрыв глаза узкой ладошкой. И что его так развеселило?

— Ция, разве Мастера не могут точно так же веселиться на ярмарке? В праздник границы стираются, думаю, горожанам будет приятно, что Мастера окажутся точно такими же людьми, как и они сами. Или это на тебя так Салир со своими предубеждениями подействовал?

Надо же… Уже успели ему рассказать. Ну что мужчины за существа такие, совершенно не умеют скрывать что-либо друг от друга.

О том, что ничего скрывать было не нужно — молчим!

— Нет, менталист сам на кого хочешь подействует, — усмехнулась я.

— Ты собираешься быстрее моей мамы, — сообщил мне Линек через пару минут, когда я спустилась вниз.

Он сидел в той же самой позе, покачивая ногой, и грустно рассматривал собственные пальцы, сложенные в замок поверх светлой бежевой куртки из мягкой кожи. Но стоило мне появиться, как он вскочил и нацепил на лицо улыбку.

Я благосклонно улыбнулась, хотя не совсем понимала, почему он мне это сообщил. Раньше его как-то не тянуло делиться подробностями семейной жизни.

— Идем! Только знаешь… Я не стал больше никого звать.

— Все равно откажутся, — уверенно кивнула я, соглашаясь. Да и не хотелось мне слушать "увлекательное" бормотание Кароля или смотреть на то, как блондин высокомерно воротит нос…

— Правда, — удивленно моргнул Линек, пропуская меня вперед и прикрывая за собой дверь. — Кароль очень занят, про отца много размышляет, а Салир загрустил совсем.

— А, — себе под нос шепнула я. — Ну, да, конечно.

Линек галантно предложил мне руку, и мы неспешно побрели в сторону главной площади, провожаемые пристальным взглядом ЭльНастры. Бедная женщина, наверное, все никак не может взять в толк, как молодая незамужняя девушка может поселиться в одном доме с четырьмя мужчинами. И даже то, что мы пятерка Мастеров, а значит правила приличия, как бы это ни было парадоксально, в этом случае на нас не распространяются, не влияет на степень ее возмущения и негодования.

Недавно она подкараулила меня возле калитки, мастерски "затянула" к себе в дом, якобы на чай, а потом вцепилась бульдожьей хваткой, выуживая информацию о моем быте и о том, как я докатилась до жизни такой.

Даже подумать страшно, какие слухи она распространяет по Хрустальному. Конец моей честной репутации, ха-ха.

Но, если по правде, мне было абсолютно все равно. Умные люди все поймут, а разные сплетницы вроде этой самой ЭльНастры… Стоит ли из-за них стараться? Думаю, нет.

— А почему ты решил, что Кароль беспокоится за отца?

Но развить тему не получилось. Линек лишь мягко улыбнулся, глянув на меня так всепонимающе, что меня, менталиста, пробрало, и отговорился:

— Отец — единственный ему близкий человек. А он в последнее время какой-то рассеянный. У нас все в порядке, у самого него — тоже, так что, остается только один вариант.

По-моему, это его обычное состояние, — подумала я, но озвучивать не стала, разглядывая цветные плакаты и многочисленные пестрые украшения, развешанные на оградках.

Правда, здесь, в, так сказать, элитных районах, они не так ошеломляли буйством красок и излишеств, как во всем остальном городе. Больше всего расстарались жители бедных районов. Всевозможные шуршащие рюши, фонарики из бумаги, серпантин ярких оттенков. Невозможно было ступить и не натолкнуться на какого-нибудь шустрого человечка, обмотанного бумагой, словно гусеница шелкопряда в коконе, только, увы, эти насекомые не стараются поразить товарищей и просто прохожих ядовитостью окраски.